ПОВЕСТЬ
Тайна старинного графского дома
Глава 5
Питомник тянулся от особняка на многие километры, поднимаясь на холмы и спускаясь в низины. Кое-где сразу бросалось в глаза, что деревья в это месте посажены человеком. Просматривались ровные ряды и породы перемежались линиями кустарника. Здесь когда-то работал сам граф Телецкий, сказочно богатый человек, проведший несколько лет затворником в горах Кавказа. Своими руками высаживал в лесу привезенные издалека саженцы, ухаживал за ними. Удивительно, как много может сделать один человек своим упорным трудом. Вот и питомник растет до сих пор, пережив своего создателя на целую сотню лет. Разрослись и размножились в горах сибирские ягоды, которым пришлись по душе местные климат и условия. Один человек, работая увлеченно и упорно изменил экосистему целого региона. Вот настоящий памятник графу Телецкому, а вовсе не тот дом, как любят его называть некоторые местные краеведы.
Действительно, никаких троп в лесу нам не попалось, даже звериных. Но это не странно, их здесь вполне может и не быть. Кабаньи урочища находятся ниже. А воды, к которой звери ходят пить, поблизости нет. Обследовать лес не самая простая задача, мы шли прямо, я посматривал на компас, хотя это было вовсе не обязательно. Лес, местами густой, часто расступался, открывая широкие полянки. И тогда были видны вершины окружающих высоких гор, как путеводители. Мы дошли до обрыва в глубокую пропасть, внизу которой протекала небольшая речка. Ее шум доносился снизу приглушенно и был слышен только когда стоишь на самом краю. Все, здесь дальше пути нет, нужно немного вернуться.
Мы пошли обратно и, пройдя примерно половину пути, присели подумать на одной из полян.
- Вот так бродить по лесу можно очень долго. – Сказал я. – Нам надо как то сузить поиски.
- Пока даже не представляю как. – Ответил Тима, глядя вверх, на небо. – Если бы знать эту местность лучше, то можно было бы сориентироваться по ландшафту. Но я здесь впервые.
- Я тоже. Если не считать дома, в нем я бывал и раньше, но вокруг по питомнику никогда не гулял. Я даже не знал, что это питомник, узнал несколько лет назад, когда увлекся изучением края. А историю особняка слышал с детства, но в виде легенды о графе Дракуле.
- Можешь не рассказывать, мы все слышали в детстве одно и тоже. Что граф-вампир построил замок высоко в горах, заманивал в него людей и пил их кровь. Тогда ни фамилии графа никто из этих рассказчиков не знал, ни собственно, где этот замок.
- Да, я тоже представлял его себе совсем не так и не здесь, по тем детским страшилкам. Мне всегда казалось, что он на горе над Нальчиком, и я смотрел на эту гору и представлял себе громадный замок с острыми башнями и перекидным мостом над пропастью. Когда подрос, узнал, что там действительно стоит здание, старая заброшенная станция канатной дороги. И думал, что эту легенду придумали о ней. И только впоследствии узнал, что дом этот и граф, породившие легенду, существовали на самом деле, но все было не так.
- Давай возьмем примерно вот так с югу и пройдем еще пару километров. Это все те места, где я не был вчера, тогда я отходил от дома на запад. И там попробуем сориентироваться.
- Давай.
Мы поднялись и пошли по лесу, взяв курс на острую вершину. Она как раз находилась южнее. Здесь лес был гуще и росли ели, разлапистые ветви которых свисали до самой земли. Иногда продираться приходилось с трудом и тогда мы старались обходить такие места. Все равно было понятно, что никого там нет и быть не может. Я представлял себе объект наших поисков как какой-нибудь крупный предмет. Железный контейнер, какие перевозят на грузовиках. Или бетонный бункер, с толстой железной дверью. Мне казалось, что мы увидим его издалека, подберемся поближе и сфотографируем на телефоны. Главное, чтобы рядом были хоть какие-то следы пребывания людей. И тогда я отвезу эти фотографии директору, и можно будет выдохнуть. Действительно, чтобы я мог выполнять свою работу, мне нужно обеспечить условия и самое главное безопасность. А кто может заранее знать, что в особняке происходит нечто подобное? Я могу считать только перспективность объекта.
Эти мысли поглотили меня настолько, что я даже сразу не заметил, как резко остановился Тима, шедший впереди. Я врезался ему в спину и тоже остановился, подобравшись и озираясь по сторонам.
- Вот, еще один. – Тима указывал на тушу олененка, лежавшую неподалеку в траве.
Я подошел ближе и посмотрел на него внимательнее. Он не распух и от него не исходило запаха разложения. Лежит здесь совсем недавно, не больше пары дней. В открытых глазах копошились мухи и оводы, не обращая на нас никакого внимания.
- Понять бы, от чего он умер. Съел что-то или надышался отравы? Чего нам с тобой тоже нужно опасаться.
На всякий случай я достал телефон и сделал несколько снимков мертвого животного. Дополнят отчет.
Я хотел уже идти дальше, но Тима указал на капельки крови, высохшие на траве, рядом с его передними копытами. Я наклонился и всмотрелся. Бурое пятно на земле было, несомненно, лужицей крови. Вот так дела! Оленя убили. И бросили тушу валяться на земле. Кто же это мог сделать? Конечно же не браконьеры, тут можно не сомневаться. Хищник тоже не охотится ради забавы. Я склонился над тушей и стал ее внимательно осматривать. Шкура везде была целой.
- Как думаешь, может быть это волк или медведь? – Спросил из за спины Тима.
- Нет, Тим. Точно не волк. Видишь горло не трунуто. Волк убивает только так. И волки не охотятся по одиночке, они нападают стаей и следов на туше осталось бы много, но горло было бы перезрызено обязательно. Медведи иногда могут делать так, то есть убить добычу и бросить ее валяться на своем участке. Они любят тухлятину и он ждет пока добыча «дозреет». Но это тоже не тот случай. Медведь разгрыз бы ему шею сверху, раздробив позвонки. И на нее нет ни единого следа.
- Мы с тобой оба примерно понимаем, кто убил оленя, но нужно совершенно точно устранить другие возможные причины его гибели. И хорошо бы понять, как именно его убили.
- Не охотники и не браконьеры с этой строны, с другой еще не знаю.
- Как это?
- С этой стороны шкура сбоку целая, нет дырки от пули. Должна быть большая, от двенадцатого калибра. Ружья у охотников стандартные, у браконьеров такие же. Браконьеры и охотники, это одни и те же люди. А дробью оленя не убьешь, конечно, заряжали пули. Нужно посмотреть другую сторону, хотя, скорее всего там ничего нет. Ни охотник, ни браконьер не бросают добычу.
Мы вместе взялись за лапы, я за передние, Тима за задние, и перевернули тушу на другой бок. Шкура и там оказалась целой, как я и предполагал, на шее и голове тоже не было никаких повреждений. Поднявшись на ноги я посмотрел на то место, где лежала туша до того, как мы ее перевернули. На мягкой земле, содрав с нее еловую подстилку, немного под углом, отпечатался след босой ноги.
У меня, как мне показалось, сердце на миг замерло, а потом забилось с удвоенной скоростью. Я молча указал на него Тиме и он тоже переменился в лице, побледнев и вытаращив глаза.
- Как же это все понимать?
- След свежий, и трава под тушей видишь какая. Он тут не больше суток.
- Вот, значит, куда ходила вчера наша знакомая. Как он был убит? Ты сможешь это определить?
Я, молча, стал еще раз, внимательно осматривать тушу. На шее, где шерсть была светлее, я заметил бурое пятнышко. Мне не хотелось трогать его за шею, но пересилив себя, я раздвинул шерсть, и увидел запекшуюся кровь. Место было маленьким, и ранка маленькой, раз вытекло так мало. Но других повреждений на туше не было. Я попросил Тиму помочь еще раз и мы снова взявшись за лапы, перевернули его обратно.
С этой стороны ни на боках, ни на шее повреждений не было.
- Тим, его ударили чем-то в горло, но странно, ранка небольшая, крови вытекло совсем не много. От такой ранки олень не умрет и даже не упадет. Других повреждений на нем нет.
- Чем ударили?
- Ножом, скорее всего. Может стилетом.
- Это точно?
- Нет, точно я не могу сказать. Саму рану не видно, там запеклась кровь. Чтобы ее увидеть и сказать точно, нужно добраться до самой раны. Но место повреждения небольшое. Там просто нечему быть, кроме ножевого ранения.
- Мих, я тебя прошу, это очень важно, давай определим точно, чем была нанесена рана.
- Давай, если прям нужно. Надо снова его перевернуть.
И мы, взявшись в третий раз, снова перевернули тушу несчастного оленя. Я снова наклонился и еще раз внимательно осмотрел запекшуюся кровь.
- Нет, большой раны там точно нет, края не расходятся. – Я показал Тиме место. – Был бы глубокий прорез, края разошлись бы сами. Большего так не увидеть, придется брить шкуру. Слишкой уж грубый и густой мех.
Я достал из кармана свой перочинный нож, маленькое лезвие которого держал бритвенной заточки. И аккуратно этим лезвием, стал срезать шерсть вокруг раны. Нож, как всегда не подвел и скоро на месте раны осталась только голая кожа.
Там не было ножевого, или какого-то другого проникающего ранения. На шкуре отпечатался только след укуса. Были явно видны два ряда человеческих зубов.
Я застыл в изумлении и ужасе. Несколько секунд мы оба молчали, потом Тима негромко произнес:
- Я боялся увидеть это.
- Так что получается, Тим? Все это правда? Все, что здесь происходит, правда? Наша девка вампир и пьет кровь животных? Ты сказал, что видел много таких.
- Да, я видел еще нескольких.
- Это же не может быть частью спектакля?
- Пойдем отсюда, нечего тут задерживаться.
- Да, пойдем. – Я встал на ноги, убирая в карман свой нож и вдруг понял, что наступают сумерки. Стало стремительно темнеть. - Давно пора возвращаться к машинам. Совсем скоро закат.
- Да, мы, кажется, оба забыли о времени. Мы же спали сегодня до обеда. А вышли, получается, часа в два, в три. Нам нужно возвращаться, конечно. Иначе мы останемся ночью в лесу в нашей знакомой.
Мы быстро двинулись обратно, и пошли в направлении дома. Темнота наступала стремительно быстро, я посмотрел на небо, когда мы вышли на очередную полянку, оно было сплошь затянуто серыми тучами. Понятно, непогода сократила наш, и без того наш слишком короткий, день, еще на час. Мы шли и шли, света становилось все меньше, а дом все никак не появлялся на прореженной опушке. Мы уже точно прошли столько, сколько было до дома, а может даже и больше. Я достал компас и посветил на него телефоном. И похолодел внутри, остановившись на ватных ногах. Синяя стрелка смотрела прямо на меня. Мы идем на юг, то есть, практически в противоположную сторону. Как это могло получиться? Ведь мы вышли точно в правильном направлении. Видимо, лишившись возможности видеть правильный путь визуально, так как тучи висели довольно низко, скрыв и вершины гор, мы описали широкую дугу. Приблизившись насколько-то к дому и снова начав от него удаляться. В другую сторону.
Интересно, далеко ли мы успели уйти от него на юг?
- Тим, у меня плохие новости. Мы заблудились.
- Я уже догадался потому, что ты встал как вкопанный и лупишь глаза на компас. И насколько все плохо?
Мы идем прямо на юг. При том, что находились от дома на юго-востоке. Вышли мы точно в правильно направлении, и, получается, сделали дугу.
- Где мы сейчас, ты можешь определить?
- Южнее дома. Насколько южнее, сказать не смогу. Но так как мы шли сначала правильно, то уверен, сейчас ближе, чем были.
- Давай пойдем в сторону дома.
- Это непросто, Тим. Мы не знаем, насколько мы от дома сейчас смещены на запад или восток. И если мы сейчас пойдем на север, то выйдем не к дому, а неизвестно куда.
- Как же нам попасть обратно?
- Заблудиться в горах трудно, у тебя всегда есть надежные ориентиры. Но в темноте и в лесу в горах, мы все равно, что в темноте и в бескрайней тайге. Деревья похожи одно на другое, а компас в такой ситуации практически бесполезен. Мы сможем легко прийти к дому, как только рассветет. А пока, боюсь, придется найти убежище, где мы сможем пересидеть до утра.
- Мнда. Попали, называется. У нас с собой ни пледа, ни одеяла, а по лесу бродит вампир.
- У меня есть зажигалка, мы сможем развести костер и греться.
- Не знаю, нужно ли нам привлекать ее внимание.
- Может быть наоборот, это ее отпугнет.
- Может быть, мы ведь ничего о ней и ей подобных не знаем. Но, мне кажется, это сомнительно. Я сейчас ориентируюсь на то, что мы все знаем о вампирах из книг и фильмов. А там они не боятся огня.
- Интересно, что мы с тобой обсуждаем вампира и ее повадки всерьез. И это потому, что она на самом деле есть. Ты мог такое представить себе три дня назад?
- Нет, не мог.
- Предлагаю, пройти еще немного и поискать подходящее место, где поменьше деревьв и видно хоть метров на тридцать вокруг.
- Может быть, нам лучше забраться повыше на дерево и пересидеть?
- Тут, кроме вампира, бродит еще куча всяких разных зверей. Среди них рысь и леопард. Эти двое как раз ходят в основном по деревьям. Рысь на нас наврялти нападет, а леопард вполне может. И там мы будем перед ним совершенно беззащитны.
- Тогда давай искать такое место, я поддерживаю. И нужно сразу собрать сушняка, все должно быть под рукой.
Мы пошли еще немного дальше и вышли на маленькую полянку, где почти не росли деревья. Невысокая трава и колючие кусты конского щавеля покрывали землю. На юг полянка заканчивалась глубоким обрывом, где то в глубине которого шумела речка. Ее не было видно, все заслоняли ели, растущие на выступах скалы. За обрывом густой ельник поднимался круто вверх, насколько позволяла увидеть сгустившаяся темень, и терялся в серых облаках. Вокруг, с запада на восток, к полянке подступали толстые еловые стволы, а земля между ними была покрыта толстой опавшей хвоей. Дальше первых стволов уже было ничего не видно, за ними стояла чернота. И близко к обрыву, почти на краю, росла одна, громадная ель. Ее искривленный ствол, видимо под воздействием ветров, поднимался гораздо ниже других елей, а разлапистая крона начиналась метрах в трех над землей, накрывая пространство вокруг дерева плотным навесом.
- Все, давай останавливаемся здесь. Нам повезло, хорошее место. Времени ходить искать еще что-то, все равно больше нет. – Сказал я Тиме. – Давай сразу разделимся и соберем сушняка. Здесь, вокруг, в ельнике. Только далеко не заходи, чтобы слышать друг друга.
Мы, не останавливаясь, разошлись в разные стороны и углубились в лес. В окружающей темноте среди деревьев, под ногами сухие ветки было не видно, а рассеянный свет маломощного фонарика, встроенного в телефон светил очень плохо в таких сумерках. Приходилось постоянно нагибаться и светить себе под ноги. Хорошо, валежника в реликтовом лесу было хоть отбавляй, и полная охапка собиралась за один присест. Я натаскал кучу на край полянки минут за десять. И, когда стало окончательно темно, мы уже сидели с Тимой под разлапистой елью, сложив все в одну кучу под елью и разжигая хворост.
Мы городили огонь камнями и углубили кострище в земле, выкопав яму ножом и руками. Так надежнее, ведь если так искривлена ель, то здесь, похоже, часто дуют сильные ветра. Разожги огонь на земле, его может просто сдуть, или, чего доброго унести угли в ельник на валежник и устроить лесной пожар.
Еды не было никакой, а тушенка, съеденная в обед, вместо завтрака, давно переварилась. Мой желудок снова поедал сам себя. Но тут делать было нечего, нам нужно сидеть вместе у костра, а не бродить по ночному лесу в поисках ягод. Так что приходилось терпеть. Сухой хворост загорелся очень легко и обдуваемый легким ветерком, затрещал, разгораясь сильнее. Мы подкармливали огонь, подкладывая в него сухие ветки.
- Получается, мы ошибались. – Сказал, задумчиво, Тима.
Я ничего не ответил, молча глядя в огонь. Да, в ночном лесу, высоко в горах, где нет людей вокруг на многие десятки километров, давило чувство полной беспомощности перед грозящей нам опасностью. Я думал об этом, и еще о том, что в отношении девушки-вампира у меня возникает какое-то чувство сюрреализма. Отрицать все произошедшее со мной и все, виденное собственными глазами, было невозможно. Но и верить в то, что на самом деле, в доме графа живет самая настоящая нечисть, получалось с трудом. Вот же мы с Тимой, мы знакомы большую часть жизни и прошли вместе через многое. Мы живем в моем мире, где не бывает вампиров. Там, у особняка, моя машина, в ней папки с документами. Это тоже привычная часть моего мира. Но где-то тут, по лесу, рыщет самая настоящая нежить, убивающая зверей и пьющая их кровь. Ползающая как паук по отвесным стенам и не чувствующая холода и боли и ходящая босиком по лесу. Ведь это порождение совсем другого мира? Или я так мало знаю о своем?
- Ты думаешь, этот олень не может быть частью спекталя, правда ведь? – Спросил я Тиму.
- Конечно нет. Это самый настоящий олень, на нем самый настоящий человеческий укус. Притом, если бы даже представить, что некто таким образом отпугивает от дома непрошенных гостей, то он бы, безусловно, кинул оленя поближе. И рана на нем была бы гораздо виднее. Конечно, нет никакого объекта в этом лесу. Нет никакого склада, никакие неведомые группировки не устраивают театральные постановки, чтобы выгнать случайных туристов. Все просто и очевидно. Там, в особняке, живет самый настоящий вампир.
- Я прожил с ней в одном доме несколько дней.
- Да, это удивительно. И она прекрасно знала о тебе. Но ты жив и здоров.
- Ты сказал вчера, что она пришла посмотреть тогда ночью, чего я расшумелся, почему брожу по дому и не ищу ли вход в ее убежище. Видимо, все так и было. Только она не вооружена, а просто может свернуть мне шею одним движением.
- Да, наверное все так. Она действительно где-то в доме. И слышит все. То, что ты работаешь и ночуешь в доме ее не волнует, но она хотела убедится, что ты не ищешь ее.
- Какая жуть.
- Ты знаешь, прозвучит странно, но похоже, она не опасна для нас. То есть она не охотится на людей.
- Что мы вообще о ней можем знать?
- Мы вообще ничего не знаем. Мы настолько закостенели в своем мире людей двадцать первого века, что когда сталкиваемся с вампиром, ищем, чей это может быть розыгрыш. Смотрим на очевидное, видим своими глазами и думаем, как можно было провернуть такой трюк, чтобы нас с тобой обмануть. Строим трехэтажные теории заговоров и слепо идем их расследовать.
- Да, действительно, я тоже об этом думал только что. – Я улыбнулся, совпадению наших мыслей.
- Поэтому давай отправим к чертям собачьим наши с тобой стереотипы и привычные границы и начнем верить собственным глазам…
Тима осекся на полуслове и замер, глядя куда то в сторону леса, расширенными от ужаса глазами. Отсветы костра и игра теней на его лице и в этих неподвижных глазах внушила мне самому животный ужас, и еще не успев повернуться в ту сторону, я знал, что там увижу.
Фигура в белом, с черными длинными волосами, струящимися по плечам, стояла среди сосновых стволов на опушке леса.
Она не двигалась, только стояла и молча смотрела на нас. Я замер, чувствуя, как по спине пробежал лютый мороз, а волосы на голове зашевелились. Во рту мгновенно пересохло и горло схватило спазмом. Даже захоти я сейчас закричать, я бы не смог.
Так продолжалось недолго, фигура, постояв еще несколько секунд, повернулась и метнулась с нечеловеческой скоростью вдоль опушки и пропала в лесу.
Мы еще долго молча сидели с Тимой, глядя на то место, где она пропала из вида. Говорить было нечего, мы оба думали одно и то же. Наши жизни висят на волоске. Они сейчас зависят от того, что мы скажем и сделаем. Вдруг она все еще слушает наш разговор, стоя там, за деревьями. И убьет нас, если поймет, что мы хотим ей как-то навредить.
Это была самая длинная ночь в моей жизни. Мы просидели практически без движения до самого рассвета. Примерно в середине ночи небо очистилось от туч, и наш лес осветила луна. Шум речки, из-за обрыва, в тишине ночи был слышен очень хорошо и дополнял картину застывшего ужаса. Время от времени мы подкидывали в огонь дрова, поддерживая огонь выше камней. Он был для нас единственной надеждой, казалось, не будь этого огня, ужас накроет нас с головой и проглотит. Я думал о том, что если не хватит дров, никакая сила не заставит меня зайти за ними в этот лес. Лучше спрыгнуть с обрыва в ту реку, чем попасться в лапы этого кошмара. Дров нам хватило до утра.
Солнце поднялось над горизонтом, потом над нашим лесом и начало греть нас своими лучами, когда мы, наконец, решились встать, затушить костер и отправится в путь к дому Телецкого.
Сейчас, при свете дня и ясной погоде, это не представляло никакого труда. Уже через час мы вышли на прореженную опушку и увидели каменный особняк. Мрачный дом Телецкого предстал совсем в другом свете, и он снова смотрел на меня насмешливо и презрительно своими пустыми провалами окон. Но теперь мне вовсе не хотелось ему грозить и уверять, что мы еще посмотрим.
Я хотел просто сесть в машину и уехать отсюда, но Тима, на удивление спокойный и собранный, заставил меня взять себя в руки и успокоится.
- Что у тебя в машине есть пожрать? Я уже скоро в обморок голодный упаду.
Я нашел еще одну банку тушенки, а потом, к своей радости, целый армейский сухпаек. Его подарили мне на день рождения коллеги, еще полгода назад. Я забросил его в багажник своего патриота, где у меня всегда лежала куча нужных вещей. Он завалился в угол и о нем благополучно забыл. В нем нашлась и тушенка, и рыбные консервы и галеты. А самое главное, кофе и разогреватель для кружек.
Утроившись на своем, уже постоянном месте у входа в вытащенных из багажника креслах, и наскоро приготовив завтрак, мы набросились на еду как голодные волки.